Н. С. Лесков — «Очарованный странник». Глава восьмая — краткое содержание

Иван Северьяныч рассказывает, как почти утратил надежду на возвращение из плена. Мысль о родине перестала даже болеть — тоска притупилась, молитва иссякла, и он стал жить «как статуй бесчувственный». Вспоминая церковные молитвы «о плавающих и путешествующих, страждущих и пленных», он с горечью понимает их смысл, но не чувствует в себе сил больше молиться, сомневаясь, есть ли от этого польза.

Перелом наступает, когда в орду приходят два христианских миссионера с охранным листом от «белого царя». Иван бросается к ним с надеждой, падает в ноги, плачет и просит выручить его из плена. Однако миссионеры принимают его страдание за знак «обращения» татар и, узнав, что он русский, быстро теряют к нему интерес. При татарах они не желают вмешиваться, а наедине прямо говорят Ивану, что выкупить его не могут и «пугать неверных» им запрещено из соображений политики.

Их ответ становится для Ивана особенно мучительным: миссионеры утверждают, что он, как христианин, уже спасён, а потому хлопотать о нём не нужно — важнее заботиться о «непросвещённых», чьи души ещё во тьме. Они призывают его терпеть рабство, ссылаясь на апостольское учение, и хвастаются списком обращённых. Иван уходит от них с чувством глубокой обиды и одиночества.

Позднее он случайно находит тело одного из миссионеров — зверски убитого татарами, с вырезанным на лбу крестом. Иван осознаёт, что ошибался, осуждая его при жизни: тот принял мученическую смерть. Он хоронит его по-христиански и молится над телом, понимая, что и второй миссионер, вероятно, погиб так же. После их гибели по орде начинают расходиться образки — немой след неудавшейся проповеди.

Иван подробно рассуждает о бесплодности миссионерства в степи: татары, по его убеждению, не примут «смирного Бога» без страха и силы; проповедники без угроз и без оружия обречены. Он приводит страшный пример иудейского проповедника, убитого за подозрение в сокрытии денег, — ещё одно свидетельство жестоких степных нравов.

Наконец Иван подходит к главному: выбраться из плена ему удалось не человеческими средствами, а чудом. Спасителем он называет не человека и не святого, а некое сверхъестественное существо — Талафу, «бога индийского», сходящего на землю. С этого загадочного упоминания начинается новая, ещё более необычная часть его жизненного пути.