Образ персонажа Фионы и её роль в произведении Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»

Фиона — персонаж малозаметный внешне, но структурно важный благодаря своей внутренней устойчивости в поздних главах «Леди Макбет Мценского уезда». Она появляется среди арестантских женщин, когда их партия у Нижнего Новгорода соединяется с партией, идущей с московского тракта, вместе они идут от Нижнего к Казани. Фиона сразу выделяется на фоне Сонетки своей простотой, спокойной добротой и той внутренней мерой, которая превращает её в противовес более игривой и жестоковатой соседке по этапу.

Лесков вводит Фиону как солдатку из Ярославля — чудесную, роскошную женщину высокого роста, с густой чёрной косой и томными карими глазами, завешенными густыми ресницами. Характер у неё «мягкого и ленивого нрава». В её адрес арестанты шутливо говорят: «тётка Фиона у нас баба добреющая, никому от неё обиды нет», а повествователь подчёркивает её «русскую простоту», которой «лень сказать кому-нибудь: “прочь поди”» и которая просто «знает одно, что она баба». Это не умница-интриганка и не кокетка, а кроткая, трудовая женщина, привыкшая переносить беду молча.

Психологически Фиона выстроена как противоположность Сонетке. Если Сонетка — «вьюн», который «около рук вьётся, а в руки не даётся», внимательный к выбору, любящий страсть «под пикантною, пряною приправою, со страданиями и с жертвами», то Фиона — рыхлая, ленивая, «добреющая», безотказная. Сонетка смеётся и играет, добиваясь собственной выгоды; Фиона живёт без счёта и расчёта, не ценит свою «цену», легко отдавая себя любому, кто рядом. На этом фоне её простая доброта и отсутствие злобы начинают считываться как скрытый нравственный ориентир.

В любовной конфигурации Фиона сначала выступает как соперница Катерины. Сергей, охладевший к купчихе, «видимым образом» заискивает её расположения и не остаётся без успеха: «томная красавица Фиона не истомила Сергея, как не томила она по своей доброте никого». Именно Фиона оказывается в объятиях Сергея, когда Катерина, купив свидание ценой подкупа унтер-офицера, приходит ночью в коридор и на ощупь натыкается на чужое женское лицо. Утром солдатка спокойно просит вернуть сорванную ночью повязку, а Катерина, отдавая её, про себя отталкивает соперницу как «лоханку крашеную».

Развитие отношений всё-таки сближает этих женщин. После сцены жестокого избиения, устроенного Сергеем и товарищем под хихиканье Сонетки, Катерина «без памяти» бросается вперёд и падает на грудь подхватившей её Фионы. На этой «полной груди, ещё так недавно тешившей сластью разврата неверного любовника Катерины Львовны, она теперь выплакивала нестерпимое своё горе». Лесков прямо ставит знак равенства между ними: «они были теперь равны: они обе были сравнены в цене и обе брошены». В этом сопоставлении Фиона превращается из бездумной соперницы в зеркальное отражение участи Катерины: две женщины, по-разному вошедшие в эту страсть, оказываются одинаково выброшены.

Особенно важен эпизод на Волге. Партия, промокшая и продрогшая, переправляется на пароме; Сергей ради Сонеткиной потехи громко напоминает Катерине о прошлой любви и «старой дружбе», требуя, чтобы «купчиха» угостила водкой: «Вспомни, моя разлюбезная, нашу прежнюю любовь, как мы с тобой, моя радость, погуливали…» На фоне болезненного состояния Катерины эти слова превращают её страдание в общее зрелище. И здесь Фиона впервые чётко обозначает нравственную границу: качая головой, она коротко бросает Сергею: «Эх ты, совесть!»; вслед за ней арестантик Гордюшка добавляет: «Не к чести твоей совсем это», упрекая, что он хотя бы перед другими мог бы «посовеститься» за Катерину.

Таким образом, Фиона и Гордюшка образуют небольшой, но заметный «нравственный хор» внутри арестантской массы: они вслух озвучивают то, что сама повесть подводит читателя к мысли — поведение Сергея не просто эгоистично, оно бессовестно и бесчестно. Остальные остаются в тени: кто-то потворствует веселью, кто-то, вероятно, молчит, но Лесков показывает лишь те голоса, которые пытаются остановить издевательство.

Фиона — и фигура контраста, и фигура баланса. На фоне её рыхлой, медлительной, но доброй натуры Сергей и Сонетка выглядят ещё более низменными. Лесков усиливает этот контраст композиционно: рядом с лёгкой, «вьюноватой» Сонеткой стоит «баба добреющая» Фиона — женщина, которая не умеет и не хочет тонко играть, но инстинктивно чувствует, как не по-людски превращать чужую боль в развлечение. Эта нравственная тяжесть её образа особенно заметна в моменты, когда Катерина или ищет у неё опоры, или невольно находит её плечо.

Важно и то, что Фиона — одна из немногих, кто не боится вслух выразить недовольство поведением Сергея. До сцены на пароме арестанты в основном шутят про её «добреющее» отношение, а сама она остаётся фоном мужских сплетней и Сергеевых интрижек. Но в кульминационный момент простая солдатка оказывается тем человеком, кто говорит самое главное слово — слово совести. Это полностью укладывается в лесковский типаж «простых людей» как хранителей народной нравственности: внешне пассивных, но способных в нужную минуту назвать зло злом.

Композиционно Фиона укрепляет финальную эмоциональную конструкцию текста. На её фоне страдание Катерины Львовны становится объёмнее: мы видим, что мир арестантской партии не сводится к жестокости Сонетки и издевательскому смеху Сергея. Есть люди, которым не всё равно, — Фиона, Гордюшка и, вероятно, ещё часть молчащих. Это делает трагедию Катерины глубже: она гибнет не в абсолютно обезличенном аду, а в мире, где добро ещё теплится, но она уже не может ни его заметить, ни к нему обратиться.

Фиона также подчёркивает разрыв между Катериной Львовной и «простым народом». Солдатка могла бы стать для неё тем человеком, который по-женски поддерживает и заботится, если бы Катерина была способна принять эту заботу. Но героиня слишком погружена в свою вину и одержимость Сергеем, слишком отделена от окружающих и гордо замкнута. Поэтому их возможная человеческая близость так и остаётся на уровне нескольких эпизодов: слёзы на груди «рыхлой соперницы» и короткий женский совет вроде «ты за Сонеткой-то глядела б» — попытка предупредить о новых опасностях.

Даже при минимальном объёме текста Фиона становится «человеческим ядром» арестантской партии. Она показывает, что среди людей «на дне» сохраняется простая сердечность, не уничтоженная ни цепями, ни дорогой, ни беспросветностью будущего. На её фоне особенно ясно видна глубина падения Сергея и бездны, в которую окончательно проваливается Катерина Львовна. Фиона — это тихое напоминание Лескова: даже там, где мир кажется полностью порушенным, остаются люди, для которых совесть — не пустой звук.