Н. С. Лесков — «Очарованный странник». Глава седьмая — краткое содержание

После ухода Ивана Северьяныча из орды Чепкуна Емгурчеева его увозят люди хана Агашимолы на новое кочевье, откуда уже не выпускают. Они уговаривают Ивана остаться, поносят Емгурчеева как вора и обещают уважение и лучшую жизнь, а также новых жён — «Наташ», как татары называют русских женщин. Иван отказывается брать больше двух жён, объясняя, что многожёнство неизбежно ведёт к ссорам, а дети, оставшиеся некрещёными и чужими по вере, не могут быть для него по-настоящему родными.

У Ивана уже были дети от прежних жён — «Кольки» и «Наташки», как их называли по татарскому обычаю. Он признаётся, что не почитал их своими: они были без церковных таинств, «миром не мазаны». Родительской любви он к ним не чувствовал — мог изредка погладить ребёнка по голове, но внутренне оставался отчуждённым. Причину этого Иван видит не в жестокости, а в постоянной, изнуряющей тоске по России.

Он подробно описывает свою жизнь в степи. Его тяготит бесконечный простор, зной, однообразие пейзажа, белый ковыль, колышущийся, как серебряное море, запах овчины и тяжёлая тишина кочевий. Особенно мучительными были солончаки у самого Каспия: ослепительный блеск земли и моря доводил до одурения, до ощущения потери опоры и даже сомнения — жив ли он или уже мучается за грехи. В такие минуты Ивану чудилось видение православного монастыря или храма, и воспоминание о «крещёной земле» вызывало слёзы.

Он рассказывает и о кочевом быте: степных пожарах, во время которых поднималась суета и начиналась охота на дроф и стрепетов; о редких растениях, запахах тумана на рассвете; о зимнем тюбеньковании, когда лошади, не в силах добыть корм из-под снега, закалываются на мясо. Иван вспоминает и пищу кочевников — в том числе копчёные конские рёбра, которые позволяли утолить голод, но не приносили утешения.

На фоне этой жизни особенно остро вспоминается Россия: деревенские праздники, щи с зашеиной, домашняя еда, уклад родной деревни и добрый батюшка Илья, которого крестьяне принимали с простодушной сердечностью. Эти образы усиливают внутреннюю боль Ивана и ощущение утраченного, недостижимого мира.

По ночам он тайком уползает за стойбище и молится так горячо, что под его коленями тает снег, а утром на месте слёз остаётся проталина. Рассказ Ивана заканчивается долгим молчанием: он снимает монастырский колпак, крестится и говорит: «А всё прошло, слава Богу!»

Потрясённые слушатели, дав ему немного отдохнуть, спрашивают, как он сумел исцелить израненные ноги и каким образом ушёл из степи и попал в монастырь. Иван готов продолжить свой рассказ.